Александр Олешко

Официальный сайт Александра Олешко

Мир новостей (август 2013)

 МИР НОВОСТЕЙ, АВГУСТ 2013

Поет, танцует, играет, снимается, ведет, пародирует... Не человек, а просто фонтан какой-то! В смокинге и с цветком в петлице. Зрители в восторге, голубой экран аж светится от счастья, когда на нем появляется Саша Олешко. Но что происходит, когда свет в студии гаснет и он снимает эту восторженную маску Арлекина?

- Саша, сейчас ваш звездный час. Победителей, понятно, не судят, но им самим ведомы сомненья? Или сомневаться в вашем случае просто глупо?

- Победитель я или не победитель... Честно говоря, вообще об этом не думаю. Если есть победитель, значит, должен быть побежденный. А я не хочу никого побеждать, ничего преодолевать. Я хочу радости и гармонии... Кстати, думаю, не все согласятся с тем, что я какой-то там победитель.

- Разве могут быть другие мнения?

- Вы знаете, каждый свой концерт я начинаю с одной и той же фразы, которую когда-то случайно придумал: “Добрый вечер. Я знаю, что в этом зале собрались только умные, талантливые, красивые, полноценные и добрые люди. Потому что неумные, неталантливые, неполноценные и недобрые меня терпеть не могут”.  Иногда захожу на какие-то форумы и читаю более чем нелицеприятные отзывы об артистах, и о себе в том числе. Такое количество злобы, зависти, черноты выливается! Поэтому, возвращаясь к вашему вопросу, со стороны я себя не вижу человеком, который на коне и уже подъехал к своему постаменту.

- Может, “неумных, неталантливых и недобрых” раздражает то, что вы везде, и для них вы как бельмо на глазу?

- Знаете, за последние годы вершиной юмора в нашей стране признан стеб, на стебе уже успели вырасти поколения. Конечно, их раздражает человек, который говорит искренне, от души, шутит тонко, интеллигентно. Да и потом, если на солнце долго смотреть, оно тоже раздражает сетчатку глаза. Но при этом без солнца мы не можем, греемся под его лучами.

- Телевидение, театр, кино, эстрада... Вы действительно такой всеядный, хотите всего и сразу?

- Я не всеядный, просто много умею и многое могу. И если я умею петь, танцевать, играть в театре, делать пародии, быть телеведущим - так что же буду сам себя обкрадывать?.. Вы знаете, мне столько лет говорили: будь скромнее, будь тише, жди. Думал: да, действительно, буду ждать, буду скромнее и тише. Но ведь таким образом многие погибли. В самом прямом смысле. Поэтому сейчас я не хочу быть тише, понимаете!.. Скромность от меня никуда не ушла. В жизни я достаточно спокойный, тихий и даже замкнутый, стеснительный человек. На работе - да, другой. И благодаря своей профессии наверстываю, быть может, какие-то упущенные возможности. Именно благодаря профессии, скажем, я понял, что не такой уж и страшный, как мне казалось в детстве, а тогда я думал, что у меня большой нос, огромные уши и вообще все не так. Благодаря своей профессии я избавился от огромного количества совершенно ненужных страхов... Правда, первые ощущения были ужасные, помню, что чуть не плакал. Кстати, недавно был в гостях у Татьяны Николаевны Никулиной, и она рассказывала, что Юрий Владимирович, когда первый раз увидел себя на экране, тоже едва сдерживал слезы. Так что не я первый, не я последний. Конечно, это неприятное открытие, что ты не тот, кого видишь в зеркале, и первое время меня это очень травмировало. Но потом я привык, стал относиться к этому персонажу, который на экране, как к совершенно постороннему человеку. Он, этот Саша Олешко, гораздо ярче, смелее, свободнее, веселее, раскрепощеннее, чем я в жизни. Наверное, так и должно быть.

- А со стороны кажется, что себя вы очень даже любите и сейчас в некоторой степени кокетничаете.

- Нет-нет, я не кокетничаю. Безусловно, я люблю себя. Но если скажешь так в интервью, могут понять извращенно. Это вообще очень опасная история, у нас люди часто путают любовь к себе с самовлюбленностью. Любовь к себе, как я понимаю, - это уважение к тем талантам, которые у тебя есть, которые тебе даны родителями. Значит, нужно их не профукать, не расплескать, не раздарить, не продать, не предать. А что для этого необходимо? Нужно бережно относиться к своему организму - не пить, не курить, не издеваться над ним. Бережно относиться к своей душе, не травмировать ее встречами с неправильными людьми...

- Нужно встречаться с правильными. Стать, например, любимцем Гурченко...

- Слушайте, таким же образом вы можете сказать, что я являюсь любимцем Нееловой, с которой десять лет играл в “Современнике”. Дело не в личностях. Хотя я мог бы сейчас покозырять фамилиями тех людей, которые для меня жили в телевизоре, а потом переселились в мою телефонную книжку. До сих пор не могу поверить, осознать, что к кому-то из них приближен. Что мне звонит Гафт или та же Неелова...

- Людмила Марковна как-то помогла вам по жизни? Могла же замолвить словечко, показать нужному человеку?..

- В таком смысле - нет. Вы знаете, у меня некоторый комплекс, боязнь, что человек может подумать, будто я общаюсь с ним только потому, что мне нужна какая-то протекция. Поэтому я никогда сам ничего не просил. Никогда!.. Вы меня простите, с Гурченко я общался восемь с половиной лет. Мне очень хотелось сделать с ней какой-то номер или спеть песню. Но у меня даже рот не открывался, чтобы попросить ее об этом. Единственное, что я помню, - как на ее дне рождения была Мария Борисовна Мульяш, абсолютно легендарная личность, администратор концертного зала “Россия”. Гурченко, показывая на меня, ей сказала: “Марья Борисовна, этот парень - во! Приглашайте его!” И после этого Мульяш приглашала меня вести концерты. Вот это было.

- В “Большой разнице” вам не предлагали сделать пародию на Людмилу Марковну?

- Не просто предлагали, а даже настаивали. Тогда она еще была жива. И я отказался категорически. Не потому, что боялся ее реакции, просто понимал: если общаюсь с этим человеком, то с моей стороны это будет акт предательства. Так же думаю и сейчас, несмотря на то что ее уже нет. Есть я, понимаете!.. Это, кстати, касается и воспоминаний. Когда Гурченко умерла, гениально кто-то сказал, что теперь начнется вакханалия воспоминаний. Вот я очень аккуратно вспоминаю Людмилу Марковну, потому что ее жизнь - это только ее жизнь.

- Саша, а что касается себя любимого, вы откровенный человек?

- Вы знаете, смотря с кем и в зависимости от ситуации. Я вообще очень люблю людей, которые понимают, когда можно, а когда нельзя. Это все равно что собаке ты положил кусочек мяса, она, голодная, подбежала к миске. И в это время попробуй только эту миску ей поправь - она тебя укусит, потому что подумает, что отнимаешь. Вот если ко мне не с той стороны подойти, не с той интонацией сказать или сморозить какую-то глупость, у меня шлагбаум закрывается. Мне становится неинтересно, скучно, грустно, и я сразу ухожу в свой мир. Мне самому с собой хорошо.

- В своих интервью, как правило, вы не говорите ничего о личной жизни. Почему?

- Потому что она личная. А зачем о ней говорить?

- Сейчас все говорят. Это стало частью промоушена, раскрутки...

- Но я же не все... Нет, если вы так хотите, я могу рассказать о своей любви. В детстве я совершенно искренне был влюблен в жену Челентано... уже не помню, как ее зовут. У нее были раскосые глаза, она пела потрясающе. У меня где-то даже кассета ее сохранилась - вот бы послушать... (Саша напевает песню Клаудии Мори - жены итальянского артиста. - Авт.) У моей мамы, помню, на одном платье была пряжка со стразами. А в советское время пряжка со стразами это было что-то, такое могло быть только у мировых звезд и у моей мамы. И я упросил ее снять пряжку с пояса и пришить сбоку - так, как я видел у жены Челентано.

- Трогательные воспоминания, но вы, насколько известно, были женаты, причем на актрисе. Первый неудачный опыт поумерил пыл относительно следующих попыток?

- Ну как же это может быть? Нет, конечно. У меня все в порядке, раны быстро заживают. Даже у ящерицы хвост вырастает. А вы думаете, я теперь, как идиот сумасшедший, буду от всех шарахаться: нет, не подходите ко мне?!

- Да нет, я по поводу брака как такового.

- Кстати, я не знаю, это мое упущение, надо выяснить: откуда произошло слово “брак”. Вы знаете, что такое “брак”, “бракосочетание”? Откуда такая формулировка? Нет, понятно, что хорошее дело браком не назовут, и все же... В общем, могу сказать, что преклоняюсь перед людьми, которые живут всю жизнь вдвоем, но само слово “брак” мне не нравится.

- Может, потому что от одиночества не слишком страдаете? Вам же хорошо с самим собой.

- Я ощутил одиночество сполна. С 1991 года, когда приехал в Москву в 14 лет - без мамы, без папы, без взрослых, без дома, без денег, без еды. В чужом городе, в чужой стране. Вот так! На десять жизней вперед прочувствовал и, слава богу, потихоньку стал от этого избавляться.

- Сейчас одиноким человеком себя не ощущаете?

- Я думаю, что человек всегда одинок - рождается один, уходит. Вся моя жизнь состоит из бесконечных встреч с самыми разными людьми - банально даже с теми, кто каждый день фотографирует меня на телефон и пытается прикоснуться. Конечно, после этого хочется прийти туда, где нет никого и где ты можешь побыть в своем мире...

 Дмитрий Мельман